Куны не нужны - Анастасия Долинская

сощурился в улыбке и протянул ей карту-ключ. Девушка нерешительно взяла её.

– Если хочешь что-то делать – слушай только сердце. При условии, что оно у тебя доброе. А у тебя оно такое…

Нана кивнула ему и поспешила в комнату к Еве. Покорно пикнув ключу, дверь открылась, и мулатка увидела свою подругу сидящей у стены. Девушка покачивалась из стороны в сторону, обхватив колени и что-то напевала под нос, не обращая внимания на Нану.

Поначалу растерявшись, мулатка взяла себя в руки, закрыла дверь и села рядом.

– Что случилось? Ты больна?

– Нет, – пробормотала Ева в сторону.

– Хорошо, а то скоро прибытие, вроде я отслеживала твои жизненные показатели весь путь, и они были в норме, – Нана заломила руки, – Ох, а я вот совсем не в порядке! Всё думаю и думаю, накручиваю себя. Ребёнок этот… он, знаешь, вроде смысла в мою жизнь приносит, но я совсем не готова к тому, чтобы отложить карьеру. Об Эде нет вестей! Скучаю по нему ужасно!

Мулатка замолчала, помотала головой, и, запустив свои пальцы в волосы, продолжила:

– Я не верю, что он мог кого-то убить. Не верю. Я думаю, что его подставили… по политическим соображениям. Кто-то, кто не хочет разрешить земным мужчинам жить на Персее. Потому что Эд… Ну, он же лапочка. Ты помнишь, как он смешно выглядел в фартучке?

Ева повернула голову к подруге, улыбнулась и уткнулась в её плечо носом.

– Мы все больны. Мы все – звери, обладающие разумом, и персеяне, и хоботоносы, и люди.

– Ну нет, ну нет! Не говори так! Мы – разумная, высшая раса, глобализированная, объединённая, все мы – персеяне, – Нана умолкла, почувствовав, что рукав её рубашки стал горячим и мокрым, – Ну что ты, что ты! Что такое могло произойти?

Подруга подняла своё заплаканное лицо и хотела было начать повесть о причине своих слёз, но потом отвела взгляд и промолчала.

– Я просто… Я не знаю, что на меня нашло.

Нана нахмурилась:

– Нет уж, так не пойдёт. Ты безвылазно сидишь в своей комнатушке, не выходишь, плачешь тут – и не знаешь, что нашло?

– Да, – Ева вымученно улыбнулась.

– Ну, пошли тогда к команде? Скоро прибытие на планету… на Землю. Надо бы обговорить всё ещё раз, распланировать, проверить жизненные показатели, подготовиться, отметить, наконец.

– Нет, я не хочу. Когда быть готовой вылезти из этой железной скорлупы?

– Высадка планируется через 32 часа, но мне ещё нужно проверить тебя, Пи хотел инструктаж провести. На планёрке обязаны быть все… приказ капитана, – мулатка пожала плечами.

– Раз приказ… Выйду к планёрке. А теперь иди. Всё хорошо, правда. Я приду.

– Что-нибудь принести тебе?

– Нет, спасибо. Иди.

Нана кивнула и вышла.

На планёрку Ева действительно явилась. Её плотно сжатые губы, холодно скользящий по команде взгляд – всё каменное лицо ярко демонстрировало жалкую попытку показать, что она серьёзна и спокойна, как и раньше. Пи вёл себя, как обычно – улыбался и шутил, иногда слишком резко, но, в общем-то, довольно дружелюбно. Как этого требовали правила он провёл собрание, ещё раз рассказав о технике безопасности на Земле, напомнив, кто и за какие образцы отвечает, в какие сроки необходимо вернуться на корабль. Под конец он обратился к Еве:

– Дорогая, твоё поведение вызывает вопросы.

– Пи, я уверена, что все ответы тебе известны, – парировала девушка, не кинув на него ни одного взгляда

– Если у тебя есть какие-то упаднические настроения, я буду вынужден подозревать депрессию и отстранить тебя от миссии. Другими словами, будешь сидеть в своей каюте дальше.

Между бровями девушки тот же час пролегла глубокая складка. Воцарилось молчание, в течении которого команда успела переброситься недоумёнными взглядами, самым хмурым из которых был взгляд Ипкиса.

– У меня всё хорошо.

– Ты уверена? Вон, и Линч переживает, – подмигнул он капитану.

– Иди к чёрту! – крикнул хоботонос.

– Абсолютно. Планёрка закончена? Можно идти?

Пи кивнул и Ева встала из-за стола и удалилась. Остальная команда лениво разбрелась по своим каютам, чтобы завтра ступить на закрытую столь долгое время планету.

Время сна растянулось в мучительную вечность. Выспались лишь мудрый бывалый Ипкис и беззаботный Джерард. Большую тревогу испытывала Нана, но даже не за себя и не за итог экспедиции, а за свой плод. Вдруг жизнь и комфорт показались девушке чрезвычайно важными. А информации об Эде всё не было. Уснуть она не смогла, лишь короткие волны дрёмы накатывали на неё, а затем она просыпалась, преисполненная тревоги. Ева пыталась понять, что она чувствует и как ей теперь общаться с Пи. Итогом ночных размышлений стало решение, что всё произошедшее просто пьяная выходка, которой не стоит предавать значения, об этом стоит забыть, как о гадком сне, ведь, в конце концов, синекожий так много для неё сделал, а одно недопонимание… в общем-то, пустяк? Решение было принято: «надо поговорить с Пи, дать ему понять, что всё хорошо». Когда она нажала на звонок в его каюту – синекожий уже дремал.

Однако, услышав тихую мелодию звонка, открыл глаза, накинул халат, и, оценив свой вид в зеркале, открыл входной люк. Ева посмотрела на него и невольно вздрогнула – по бёдрам пробежала неприятная дрожь. Чтобы приободрить себя, девушка сложила руки перед собой.

– Чего? – устало кивнул Пи.

– Я хотела сказать, что всё хорошо, – девушка опустила взгляд.

– Ну… ладно, – персеянин сел на кресло, довольно рассматривая девушку с ног и до головы, – тебе ведь понравилось? Я уверен, что да, твоё тело… великолепно. Давай как-нибудь повторим?

– Пи! – выдохнула Ева, – Пи, нет! Я хотела сказать, что… давай это, случившееся, просто забудем? Мы напились, вот и…

Персеянин подошёл к ней и положил все четыре руки на её хрупкие плечи.

– Если быть честным, не так уж я был пьян. И я давно, очень давно об этом мечтал…

– Не говори так!

– Нет, правда. Это был один из лучших дней в моей жизни, я рад, что это случилось между нами. Мне понравилось.

– Но я была против! – Ева высвободилась и сделала шаг назад.

– Твоё тело было очень даже «за», – Пи лучезарно улыбнулся, – ну не делай трагедии. Напились, переспали. Ерунда. Главное, что мы достаточно адекватные, взрослые существа, чтобы правильно это оценить. И сделать правильные выводы.

– Я бы предпочла забыть это, и ни словом, ни делом не упоминать.

Персеянин удивлённо вскинул брови. Потом прошёл на свою кровать и буркнул, не смотря на девушку:

– Забыть? Ты издеваешься надо мной? Вся наша долголетняя дружба, твои объятия, эти, полные страсти, взгляды, улыбки – это ведь всё вело нас